Попасть было предельно просто: сперва нужно было заполнить заявку, отправить её, а потом просто ждать, пока придёт письмо с сообщением о приглашении на обучение.
Длилось оно, к слову, всего несколько дней. Как таковых лекций там не было — всё проходило в интерактивной манере: различные игры на командообразование, моделирование ситуаций, в которых может оказаться волонтёр. Например, если к тебе обратился за помощью иностранец или ты должен помочь человеку с ограниченными возможностями.

В связи с тем, что волонтёрский центр находился на базе ОмГУПСа, омичи работали исключительно в сфере транспорта: кто-то встречал спортсменов в аэропорту, кто-то работал на автобусных и железнодорожных станциях. Моим рабочим местом на время стал хаб «Красная поляна», куда из прибрежного кластера в горный каждый 30-40 минут прибывали поезда с болельщиками. Их нужно было направить на нужный автобус, чтобы они добрались до правильного спортивного объекта: например, чтобы доехали до лыжно-биатлонного комплекса «Лаура», а не прибыли к горнолыжному центру «Роза Хутор».

Самые напряжённые часы наступали примерно часа за два до начала соревнований, когда из города в горы приезжали болельщики и в одно мгновение железнодорожный вокзал и площадь перед ним превращались в живое море куда-то спешащих, торопящихся людей.

Наверное самая большая трудность — это побороть сон в ночную смену, когда на станции практически никого, за исключением других волонтеров и службы безопасности. Бывали такие смены, когда приходилось работать не внутри станции, а на въезде на конечную остановку автобусов. Несколько часов на свежем воздухе хоть и бодрили, но глаза всё равно слипались. Приходилось хоть как-то себя разогревать и отжиматься, чтобы прогнать сон.

Несмотря на то, что каждый день выматывал физически, не скажу, что усталость накапливалась эффектом снежного кома. Наоборот — ощущение того, что находишься в сердце события такого масштаба, подстёгивала и не давала «раскиснуть».

Отбор начался, если память не изменяет, за два года до игр. Записался в волонтёры случайно, когда сидел в 6-м корпусе ОмГУ. Ко мне подошла девушка и предложила бесплатно поработать. Я, разумеется, согласился. Записала данные и я забыл об этом. Где-то через полгода мне поступил звонок с городского номера из волонтёрского центра ОмГУПС. Спросили - не передумал ли я? А я был в очень плохом настроении в тот день, ехал в переполненном троллейбусе, весь в своих мыслях. Сказал, что передумал. Но через остановку буквально что-то щёлкнуло в голове - это уникальный шанс. Перезвонил и договорился о собеседовании.

Важным требованием, наравне с коммуникабельностью, было знание английского. У меня был международный сертификат, подтверждающий владение языком. И это потом аукнулось мне в работе.

Совершенно случайно я оказался в одной смене с одногруппником моего лучшего друга - Виталей. Мы с ним были единственными, кто вменяемо знали английский. Поэтому добрая часть нашей работы - беготня по всему аэропорту , когда кто-то сталкивался с англоговорящими Нас вызывали по рации, мы приходили и находили взаимопонимание с гостями.

Помимо этого мы помогали людям с чемоданами, хотя для этого были специальные люди - логисты. Несмотря на такую же форму, как у нас, они получали зарплату. Но их часто не было на месте, а нам было не трудно.

Уже под конец Игр c нами произошёл интересный случай. Мы с Виталей стояли в зоне вылета - в последние несколько дней мы уже не встречали, а провожали гостей и участников Игр. Это была ночная смена, довольно скучная. Часа в два ночи подъехал минивэн, из которого выгрузился колясочник - спортсмен. По-русски вообще не говорит. На груди - серебряная медаль. Мы помогли, выгрузили чемоданы, проводили в зону досмотра и снова вышли. Но через минуту к нам подошёл полицейский и спросил, знаем ли мы английский. На наш утвердительный ответ, он попросил помягче спросить у этого спортсмена, что у него в сумке делают НАРУЧНИКИ.

Мы удивились, но пошли внутрь. На экране у безопасников весьма размыто виден предмет, напоминающий наручники. Понятна тревога полицейского - если это настоящие, то на провоз оружия, оно конечно, не тянет, но это значит, они у кого-то пропали. А для них это строгая отчётность, наручники за номером и все дела. С другой стороны, вскрывать сумку иностранца, человека с инвалидностью, да ещё и серебряного медалиста Игр чревато увольнением со службы.

Виталя предположил, что это некая деталь коляски и начал спрашивать спортсмена об этом, а я мучительно вспоминал - как по-английски наручники. Через две минуты до меня дошло — bracers. Я спросил спортсмена и тут он начал ржать. Подошёл (в отношении колясочников правильно говорить подошёл, в отношении незрячих - увидел и т.д.) к чемодану, открыл его и предъявил полицейскому наручники в розовой оплётке. «It's small present for my wife, from Russia...».

По отбору все было стандартно, по принципу Олимпийских игр. Я просто заполнил заявку, отметил знание английского языка и опыт волонтёрства в Сочи. Через месяц мне пришло сообщение, что меня устно проинтервьюирует один из тех, кто занимается отбором. Мне позвонила девушка, мы с ней поговорили на английском, спросила про то, чем занимаюсь, что нравится и все в таком духе. Потом ещё через пару недель прошло сообщение, что мою кандидатуру одобрили.

Условия были не Сочинские, как в 2014, однако мне всё понравилось. Вопрос с проживанием был в повисшем состоянии, однако за месяц до Кубка этот вопрос был решён и тем, кто приезжал из дальних регионов, дали возможность жить в выделенных местах. Меня определили в комнату на двух человек, на этаже была кухня, всё стандартно, как в любой другой общаге.

Помню, что питание на самих стадионах в рабочие смены было отличным, кормили сытно, всегда давали фрукты. На сами объекты добирались все своим ходом, но в Питере есть метро, поэтому проблем с этим не было.